[Rabby]

Так как появился интернет, выкладываю пару напечатанных драбблов из блокнота.
Оно странное, но меня прет безмерно.

Фандом: квазиориджинал, русская история
Размер: 726 слов
Рейтинг: PG-13
Варнинг: вольное обращение с историей и немного религией, беспросветный ангст.
A/N: Рэбби читает "Тайны русских кремлей", это само по себе очень фанфик. Там сплели Велеса из девятого века и Георгия Победоносца из третьего. Не мог не повторить. Для справки - Юрий - русская версия имени Георгий.

В последний раз, когда он здесь был, тут стояло поселение. Маленькое, грязное и небогатое – но оно было. Сейчас вокруг черная выжженная земля, уже начинающая потихоньку зарастать травой. Что здесь произошло?
Как блик мелькнул в уголке глаза – просчитался, белую ящерку на черной земле видно слишком хорошо, как бы ты ни был быстр. Мгновение – и прямо на траве сидит, смотрит немигающим бесцветным взглядом, молчит. Чудь – она чудь и есть, по-другому не назовешь. Как его еще называть, если он свое имя говорить отказывается? Хорошо хоть, язык понимает, даже говорит иногда – коротко и хрипло, будто не привык. Ну, обычно им хватает молчания.
Первое движение навстречу всегда осторожно, медленно. Не так пальцем шевельнешь – и порскнула за камень белая ящерица. Оно и к лучшему бывает: Юрий все время думает, как его, честного христианина, угораздило связаться с вот этим, с язычником, не человеком почти, чудью белоглазой. Связаться, возвращаться снова и снова, за тем, чего ему не найти в прекрасных христианских городах. Долго сожалеть, впрочем, не приходится – какое там, когда пальцы чуди проворнее и нежнее, чем у любой девки, когда поцелуи слаще меда, а внимательный взгляд горит огнем. Юрий плавится в этом огне, умирает и воскресает заново, каждый раз, когда они встречаются.
- Что здесь произошло? – он не уверен, что так уж хочет знать, но надо как-то продлить разговор, одеваться посреди выжженной пустоши в гордом одиночестве ужасающе неловко, он проверял. Белые глаза смотрят с видимым неудовольствием, вспоминая.
- Не платили дань. Чудь убила всех.
Гортанный голос звучит пугающе в этом месте, и Юрий пытается отвлечься. Думает об акценте, его вроде бы и нет, все окончания и даже звуки правильные, а вот слова все простые, фразы рубленые. Можно подумать, что чудь не разговаривает между собой, а ведь они лопочут – только треск стоит. Юрий как-то спросил – даже хвоста ящерицы не успел заметить.
Но сейчас что-то не так. Что-то совсем не так, и когда из леска выскакивает чудь – много, очень много – он почти не удивляется. И все равно даже сопротивляться не успевает, они быстрые, слишком быстрые, вяжут его по рукам и ногам, трещат без умолку, постоянно повторяя одно и то же слово – Велес. Их божество? Причем тут это? Что происходит? Чудь – тот самый – стоит рядом с ним, пока его кладут на повозку. Прикасается успокаивающе, как к испуганной лошади. Его не нужно успокаивать, нет смысла. Лучше бы помог сбежать, но нет, вряд ли.
- Что происходит? – все-таки спрашивает он, этот чудь – единственный, похоже, кто понимает его язык.
- Не платили дань. Девушки.
Девушки? Дань? Он ничего не понимает, потом слышится – Велес. О нет.
- Вы собираетесь принести меня в жертву?
Не может быть. Не может, просто потому, что этого не может быть. Как в древних сказках, честное слово. Вот только на непорочную деву он никак не похож.
- Принести тебя. Не бойся. Все хорошо. Не бойся.
И снова замолкает, гладит по плечу, за кого его принимают? Действительно, чего бояться – не смерти же…
Его приводят на берег реки, развязывают – даже оружие оставили, не привыкли приносить в жертву кого-то опаснее девиц? Сами отошли в сторонку, но недалеко – выжидают? Наблюдают? Просто следят, чтоб не сбежал? Смешались – того самого не различить, а хочется посмотреть ему в глаза напоследок.
Из воды поднимается огромный змей, кольца и кольца гигантского туловища, уходящего в реку. Пасть скалится, он наклоняет голову, оглядывая Юрия, взгляд пронизывает насквозь, глаза тысячелетней твари, как же ты можешь быть так беспечен, языческое божество? Вот только языческие боги – выдумка, есть только речной зверь, и каким бы грешником Юрий ни был, он не заслуживает смерти в его пасти.
Меч повинуется легко, как и всегда. Змей замечает, отшатывается – но недостаточно быстро, слишком уж близко подошел. Отрубить голову, как в легендах, не получается, но шею рассекает рваная рана, кровь хлещет фонтаном: на Юрия, на траву, в реку… Змей с усилием поднимает голову, смотрит ему в глаза с высоты, без всякого выражения.
- Ты станешь святым, мальчик. Твой подвиг запомнят.
С каждым хриплым словом из пасти выплескивается еще кровь, но Юрий стоит, не в силах шевельнуться, отодвинуться, даже отвести глаз. А змей исчезает, краем глаза еще можно заметить, как разбегаются все вокруг, но у его ног на траве лежит бездыханное тело, еще более белое, чем раньше, потеряв намного больше крови, чем может быть в человеке, и белые глаза неподвижно смотрят в небо.
Юрий падает на колени – перед язычником, языческим божеством, даже совсем не человеком. Прикрывает его веки, касается плеча – все хорошо, не бойся, все будет хорошо – и молится так, как не молился никогда в жизни.
Небеса молчат.


Название: 80 steps to hell
Фандом: WK
Размер: 296 слов
Рейтинг: G
Саммари: Розенкройц, пре-шварц
A/N: Написалось на 80м километре до СПб по дороге из Новгорода)) И не редактируется -_-

До ада восемьдесят шагов, эту мысль Шульдих считал у кого-то в толпе. Умным мужиком был этот уличный философ, какова идея. За одну ошибку еще не все потеряно, оказывается.
Ради интереса он начал подсчитывать свои грехи. Сбился на пятом десятке, дважды, в итоге сговорился с совестью на семидесяти. Потом открылся новый клуб, кто-то толкнул Шульдиху хорошую дурь и возможность заработать на халяву… Сколько проступков он совершил, Шульдих не считал, но проснулся уже в другом месте.
Перепутать Розенкройц и ад было несложно. Более того, Шульдих в первый же день понял, куда попал – когда куратор отправил его на тренировку, а за отказ и попытку сопротивления разбил щиты в пыль и добавил физическое внушение.
В медотсеке у Шульдиха даже обнаружился личный черт – скорее, демон. На искусителя не тянул, но что-то в этом Кроуфорде было. Даже как он зашел, будто сто лет знакомы. Потом уже Шульдих узнал, что это побочный эффект пророческого дара, а тогда выглядело странно и впечатляюще.
Кто назначил Кроуфорда (впрочем, быстро ставшего просто Брэдом) в личные демоны Шульдиха – непонятно. Сам он называл это личной инициативой и загадочно поблескивал очками (еще одна пророческая привычка, как правило, когда нечего сказать по существу). Но именно Брэд навещал его во время частых пребываний в медчасти, и таскал на все лекции, и заставлял мириться с куратором.
Шульдих рассказал ему теорию про ад. Брэд подумал и ответил, что из ада, в таком случае, путь такой же длины. И Шульдих костьми ляжет, а этот путь пройдет. И вдогонку, пока не успел возмутиться – «Ты будешь в моей команде».
Демон все же оказался искусителем. Весьма талантливым, как осознал Шульдих, заканчивая выпускной курс экстерном в числе лучших. Во многих областях талантливым, узнал он значительно позднее. И все же определенно демоном, что подтвердилось, стоило узнать его грандиозные планы. И – его, Шульдиха, личным.
С этим-то никто и не пытался спорить.