[Rabby]

Название пока открыто, вычитка приветствуется, печатать дальше мне пока влом, но я буду, честно-честно!!!
В общем, воть. По мере добавления буду поднимать.

Название:
Фэндом: Отблески Этерны
Автор: Rabby
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU
Пейринг: Рамиро Алва/Франциск Оллар
Саммари: АУ – оно и в Олларии АУ, даже когда это не Оллария, а очень даже Кабитела)) Очередное издевательство над «Талигойской Балладой».
Варнинг: стандартный суповой набор - слеш, АУ, ООС
АПД - завершено

немного так)

- Его Величество Франциск Первый вызывает брата своего и предшественника Эрнани и предлагает ему на выбор биться до смерти, или же до первой крови, или же турнирным оружием. Пусть мечи королей рассудят, кому властвовать над родиной Вечности. Если же Эрнани из рода Раканов не желает подвергать опасности свою драгоценную жизнь, Франциск Оллар готов сразиться за честь Талигойи с любым достойным рыцарем.
Тишина. Как будто и нет никого в осажденной столице, как будто не стоят на стенах ее отважные рыцари… Ха! Талигойскому рыцарству уступают разве что талигойские полководцы, сыгравшие не последнюю роль в том, что Франциск Оллар сейчас одержит триумфальную победу. Интересно, кстати, над кем – скорее всего, это должен быть кто-то из «Людей Чести», которых следовало бы называть Людьми Гордыни, если не так, как их называют в отряде кэналлийцев… Кто же не испугается позора – Окделл, который лишний раз и на турнире-то не покажется? Эпине, трясущийся за мифическую честь короны и тем более неспособный ее «уронить»? Придд, так же ревностно оберегающий титул Первого Меча Талигойи? Окделл, скорее всего – вот уж у кого Честь и Верность заменяют мозг и инстинкты…
- Неужели в Кабитэле не найдется рыцаря, не страшащегося преломить копье со своим королем? Его Величество заранее прощает своему противнику невольное покушение на свою особу и ждет его, как равного. Рыцарь вызывает рыцаря.
Надо же – не Окделл. Правда, и не Придд, и не Эпине. Вы предсказуемы, господа – так же, как и единодушны в своем непреодолимо благородном желании позволить соратнику проявить себя. Хотя это стоило бы назвать желанием отсидеться в кустах – и нет, не нужно вспоминать выражения отряда по такому поводу. Просто Скалы, как обычно, тверды и незыблемы… единственное применение для скалы в осажденном городе – скинуть ее на голову осаждающим, но кто бы смог, она ведь еще и незыблема… Эпине, по-видимому, предвещает… ну, не победу, но что-то предвещает – и на этом считает свою миссию выполненной – удобный девиз, кстати… Волны, скорее всего, удовольствовались высотой крепостной стены в своем желании подняться из глубин – но уж спускаться до какого-то Оллара – это слишком. Что там еще осталось? А, ну да, Против Ветра… Считается ли сын Пятнистого Герцога Ветром?
- Его Величество Франциск Талигойский в последний раз взывает к мужеству и чести рыцарей брата своего Эрнани!
Как и ожидалось, тишина. Защитники Кабителы безмолвствуют – а есть ли защитники у этих древних стен? Это Оллару еще предстоит проверить, а пока…
- Паоло, Хуан – открыть ворота!
Всадник в черном и синем выезжает из Полуденной Башни под перекрестным огнем взглядов – своих и чужих.
~~~
- Рамиро Алва? – Легкий кивок головы в знак приветствия, изысканно-непринужденная вежливость. Он уже вжился в роль короля, и теперь собирается избавиться от прозвища Бездомного… по мере сил, - Вынужден признать, ваши люди отменно сражаются на укреплениях, но вас я в бою пока что не видел… Турнирное оружие, я полагаю?
- Что же, у вас есть прекрасный повод увидеть меня в бою – где же еще, если не на войне? – Рамиро позволяет себе легкий сарказм в голосе и не может сдержать усмешки, когда Оллар одобрительно наклоняет голову, - Род Алва не признает турнирного оружия. Раз уж мы ведем бой за право короны, то логичнее было бы вести его до смерти одного из присутствующих…
- Герцог, убив вас, я получу страну, которой будет совершенно неинтересно править. Обязуюсь щадить вашу жизнь в случае ранения, и прекратить его, когда вы признаете себя побежденным.
- Если бы вы убили меня, вы могли бы получить государство… - Рамиро старается не делать акцента на сослагательном наклонении, ни к чему, - Разумеется, я отвечу тем же – но не кажется ли вам, что возможность прекратить бой по первому требованию, равно как и отсутствие опасности, превращают пожар сражения в походный костерок – говоря метафорами стихотворцев.
- Используя ваши же сравнения, огонь хорош в постельных играх, на поле боя важен холодный расчет, - Оллар повторяет прописные истины, и Алва вновь усмехается, но уже другой усмешкой – раз уж они так заговорили…
- Если вы так считаете, то, видимо, вы знаете слишком немногое о ведении боя. Как и о постельных играх, впрочем… - Уголки губ Оллара досадливо дергаются, похоже, удар попал в цель. Занятно…
- Как я понял, вы намерены поделиться со мной опытом? – Да, в словесной дуэли противник неплох – остается надеяться, что и в поединке с настоящим оружием тоже, - В таком случае, мне остается ожидать с нетерпением.
По знаку марагонца герольды оглашают правила. Сражение начинается.
~~~
При поединках Рамиро Алва, вопреки всем правилам, предпочитает смотреть в глаза соперника – гораздо интереснее изучать человека, чем его технику, которая редко может удивить. Сейчас нельзя позволить себе подобной роскоши – расстояние великовато – и внешне рассеянно-небрежный взгляд кэналлийца концентрируется на кончике копья Оллара. Целится в шпору?! Самонадеянность или реакция на слова Рамиро? Странно, что удалось настолько его задеть – марагонец не похож на человека, неспособного контролировать свои поступки… Действительно, копье передвигается – теперь его кончик нацелен точно в горло. Что же, по крайней мере Алву не недооценивают – и непохоже, чтобы Франциску так претило неинтересное управление страной… А еще он, похоже, умеет читать мысли – кончик копья чуть смещается в сторону, указывая… он что, издевается?! Определенно, иначе как оценить то, что смертельному удару Оллар предпочитает попадание, способное при самом удачном раскладе разве что сломать ключицу… Когда марагонец кивает, Алва окончательно готов поверить в его способность читать мысли – почему бы и нет, это объяснение гораздо лучше понимания, что Рамиро Алва настолько предсказуем… почти что предсказуем. А ведь мориски – они лошади коварные… Да и зачем предводителю кэналлийцев перелом на защите укреплений?
Оказавшись на земле, Оллар кажется удивленным – неужели даже не предполагал возможность поражения? – и удивляется еще больше, когда противник спешивается и ожидает поединка, вместо того чтобы нападать. Надо отдать ему должное – поднимается и готовится к бою, до этого уже почти успев примириться с поражением. Если приписать к этому еще и ранение в бедро, и падение… Рамиро начинает уважать этого человека – берущего у судьбы всё, что она по какой-то причине не захотела отдать сама…
Вот в поединке на мечах нужно смотреть на ноги противника – но Рамиро все равно ловит взгляд – потрясающие, без преувеличения, реакция и навыки владения мечом делают его и без того опасным противником, а особенно для раненого. Он это тоже понимает – не нападает, только обороняется, ожидая промашки. Не дождетесь… А глаза напряжены, губы сжаты в нитку – и одна наверняка прикушена, рана должна здорово болеть… Во взгляде целеустремленность – скорее, упрямство – желание достойно ответить, капля злости – именно эти чувства сейчас гонят его вперед, заставляя забыть о ране, о боли, - да можно поставить мориска против стакана надорского вина, что сейчас Франциск даже не думает о Талигойской короне. Побольше азарта, смотрите, как надо рисковать и выигрывать – смотрите, но никогда не повторяйте за Алва…
Еще несколько ударов, и у горла Оллара поблескивает сталь. А он неплохо держит лицо – с поражением можно примириться заранее, но выполнение условий до такой степени было для него неожиданностью…
- Вы не желаете мне смерти, герцог? Так стремитесь снова поделиться опытом? – Красивые губы изгибаются в усмешке, и если бы Алва не сам был бы противником Франциска, он бы не понял, каких сил ему стоит эта небрежность…
- Убив вас, я получу страну, которую будет совершенно неинтересно оборонять, - Рамиро не удерживается и изгибает бровь, - если же вы так жаждете опыта – жду…
И, не дожидаясь ответа, запрыгивает в седло. Потому что дальше сдерживать довольно-смеющееся выражение лица выше его сил…
~*~*~*~
Паоло и Хуан открывают ворота Полуденной башни, вызывая смутное чувство дежавю. Только в этот раз удержаться от ругательств сложнее в несколько раз – так опозориться, как это сделал Придд, надо было еще суметь. Зная, что Оллар наверняка найдет, что сказать по такому поводу, Рамиро еще меньше жаждет общения с почти-победителем – но кто, если не он? Это самый разумный вариант… хотя намного разумнее было бы вызвать Эктора еще до начала всех этих событий. Или по крайней мере не допускать его до власти, но тут уже действуют королевские полномочия. Эрнани понимал, что старые порядки ушли в прошлое, но не мог от них отказаться. Леворукий бы побрал их понятия о чести – вот только зачем они Повелителю Кошек… Король сдался, маршал воюет, а вокруг них жмется свора неумех и глупцов, ни один из которых не оказался настолько честен с собой, чтобы продолжать жить дальше. Если бы Рамиро не знал, что в городе – да и кое-где в окружении короля – еще остались честные люди, что какая-то часть Кабителы продолжает жить и просит защиты…
- Рамиро Алва? – На живом лице Оллара отражается соответствующее случаю удивление, хотя вряд ли это такая уж неожиданность для него, - Помнится, я отправлял в столицу гонца – вы могли бы передать ответ с ним…
- О, видите ли, гонцу настолько понравилась Кабитела, что он остался в ней. Навечно… А я решил отвезти письмо – видите ли, никогда нельзя пренебрегать новым опытом…
- Навечно, говорите, - задумчиво повторяет Оллар, - Осторожнее с опытом, герцог, а то и вам что-нибудь так понравится… навечно. Что пишут из столицы?
- Регент Придд передает, что Кабитела не сдастся, - Рамиро с удовольствием проследил бы за всеми оттенками презрения на лице марагонца, но в данной ситуации Придд, как ни странно, на одной с ним стороне, - Эрнани Ракан поддержал его.
- За талигойскую корону, - Франциск вздыхает, на секунду прикрыв глаза – тоже устал? – За талигойскую честь и прочие эфемерные артефакты я сражался не с Эрнани Раканом. И даже, надо сказать, не с Эктором Приддом. Что вы думаете по этому поводу, Рамиро?
- К счастью или нет, но я верен Талигойе, присяге, и своему королю, - Алва не удивляется последней фразе, Франциск всегда ценил не род человека, а его заслуги, - И это вынуждает меня быть солидарным с регентом.
- Честь и Верность? У вас еще два дня, герцог, и если вы действительно верны Талигойе – лучше передумайте…
Алва не слушает, он уже едет к стенам. Франциск провожает его взглядом до самых ворот, будто не желая разочаровываться в кэналлийце.
~~~
Он выполнил приказ – и кому от этого стало лучше? Франциск – единственно возможное будущее Талигойи, это ясно даже кошкам, это ясно даже Эктору Придду, хоть он и не признает свою неправоту даже на плахе. К чему эта бессмысленная борьба – даже не за идеалы, а за пережитки, предрассудки прошлого?
Рамиро видит горожан – немногие надеются на победу, большинство измучены осадой и маршальским деспотизмом, они не имеют ничего против Оллара, им нет дела до высоких целей Людей Чести, а просто нужна возможность и дальше жить, работать, растить детей… Вспоминая Октавию и Женевьев, Рамиро думает, что это правильно.
Когда он слышит крики в толпе, то вначале не сразу понимает, что происходит – а поняв, уже прорубается сквозь толпу, туда, где стоит мальчик, вцепившийся в фамильный кинжал, туда, где кричит эсператист, заходясь злобой и яростью. Тогда он снова думает о том, что так не должно быть, что это неправильно. А уже занося меч над головой служителя, он знает, куда пойдет дальше. К тому, кто пока еще называется королем Талигойи, и его королем.
А еще через пару часов никем не замеченная фигура выходит из замка через потайную дверь, направляясь к лагерю Франциска Оллара.
~~~
Как ни странно, его сразу же проводят к марагонцу – предупреждены? В лагере кипит жизнь, у людей в глазах есть цель, надежда, всё, что делает человека человеком и чего все меньше в осажденном городе. Франциск обедает, и когда он жестом отзывает остальных воинов, те мгновенно подчиняются, без тени недоверия к чужаку – а может, без тени сомнения в способностях своего короля. В любом случае, они правы – убивать Оллара Рамиро собирается в последнюю очередь.
- Вы вернулись, герцог? – Оллар аккуратно наливает вина, изящным жестом предлагая кэналлийцу сесть, - Я вижу, верность Талигойе оказалась сильнее верности королю?
- Король Талигойи мертв, - при этих словах Франциск мновенно становится серьезным, превращаясь из соперника по словесному поединку в командующего сильной армией, - Франциск Оллар, я признаю Вас своим королем.
Не дожидаясь ответа, он опускается на колено и произносит слова присяги – четко, серьезно, не отрывая взгляда от Франциска.
- Я принимаю вашу присягу, герцог Алва, - отмирает король, когда затихает последняя фраза. Он как будто впервые замечает бокал в своей руке, - Рамиро, предлагаю выпить за ваш выбор – и за вас.
Они чокаются, Алва почти касается губами стекла, когда перехватывает взгляд, брошенный поверх бокала - и ставит вино на стол, полувопросительно, полувыжидающе глядя на Оллара.
- Рамиро, в присяге говорится, что ты выполнишь любой приказ своего короля, - как бы размышляя, произносит тот. Алва усмехается с непонятным выражением лица.
- Любой выполнимый приказ, - уточняет он.
- Подойди.
Рамиро подчиняется – принимая правила игры, он уже двигается, и даже выглядит совершенно не так, и как никогда раньше напоминает Чужого. Он умеет быть соблазнительным, и беззастенчиво этим пользуется. И говорит – полушепотом, одним тоном голоса посылая мурашки по коже.
- Вам стоит уточнять приказы, мой король, иначе вы рискуете получить не тот результат…
- Я приказал тебе подойти, дальше – на твое усмотрение, - тон Оллара спокоен, хотя он не сводит глаз с кэналлийца, - дальше тебе бесполезно что-то приказывать…
- Франциск, - перебивает его Рамиро, - если ты сейчас же не замолчишь, то мы рискуем получить еще один бессмысленный спор, в то время как можем заняться более интересными вещами…

Уже выходя из палатки, Алва оборачивается и внезапно произносит – по тону не понять, в шутку или всерьез:
- Франциск, знаешь, когда ты захочешь отправить меня на безнадежное задание, которое мне навечно понравится, позаботься об Октавии, хорошо? Но сразу предупреждаю – не слишком надейся в таком случае, что я не вернусь. Видишь ли, для этого задание должно понравиться мне еще больше, чем ты…